Детский дом. Сейчас это словосочетание вызывает скорее негативные эмоции. Изучая же материалы о Шалинском железнодорожном детском доме, понимаешь, что он не только помогал их воспитанникам пережить трудную годину, но и согревал душевным теплом, и дарил мечты и устремления, многие из которых сбылись. А две истории особо тронули автора материала.
Борьба превратилась в заботу
В первые годы Советской власти и почти до 1932 года в стране велась борьба с беспризорничеством: одних «загоняли» в коммуны, других в лагеря и на стройки. С начала 30-х годов для сирот стали создавать детские дома, где они могли бы получить образование и вырасти полноценными советскими гражданами.
Этот опыт стал ещё более ценен в период Великой Отечественной войны и в тяжелые послевоенные годы. На возросшее тогда число беспризорных и безнадзорных детей государство отреагировало постановлением Совета Министров СССР от 7 апреля 1947 года «Об улучшении работы по устройству детей и подростков, оставшихся без родителей». Данное постановление обязывало столичные и провинциальные власти взять под особое наблюдение работу по устройству детей, оставшихся без родителей. Если прежде Советы депутатов трудящихся и милиция вели борьбу с беспризорниками и всячески отстранялись от устройства бездомных и голодных детей, то после принятия постановления они должны были заниматься этим более ответственно. Также постановлением определялись меры улучшения материально-бытовых условий детей-сирот. Значительно расширялась сеть детских домов и контингент воспитанников.
Урал стал вторым домом
Уральский регион принял в то время большинство эвакуированных, в том числе и целые детские дома и школьные интернаты. Если в 1943 году в области имелось 88 детских домов, то в конце 1945 года после массовой реэвакуации их насчитывалось 113 с контингентом 15 996 человек, из них 24 детских дома дошкольного типа, специализированные интернаты для глухонемых и умственно отсталых детей, 3 детских дома санаторного типа. Продолжали функционировать 11 интернатов с эвакуированными юными жителями Ленинграда. Несмотря на увеличение количества детских домов, острой оставалась проблема нехватки площади. В городах наблюдалось большое перенаселение, а в сельской местности, еще до революции, крупных помещений, кроме школ и больниц, не было. Под детские дома отводили старые деревянные дома, постройки летних пионерских лагерей, брали в аренду здания у колхозов.
31 марта 1945 года в Шале был открыт железнодорожный детский дом. В настоящее время там располагается Он располагался в двух корпусах по улице Ленина, в домах 27 и 29
Шалинцы приняли на уральской земле детей из блокадного Ленинграда и тех, у кого родители, работники Пермской железной дороги, погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Воспитанников было 60 человек, и государство давало на них шестьдесят тысяч рублей в год. Все хорошо обуты и одеты. Питание отличное. Имелись в детском доме три баяна, аккордеон, пианино, 12 велосипедов. Позже появились телевизор и богатая библиотека. Выпускалась детишками стенгазета под названием «Семья». Ежегодно ребята уезжали в Ишим в лагерь на две смены, по 45 человек. Оставалось на лето 14-15 воспитанников. Они огород сажали под плуг, сено заготовляли, так как две лошадки им в помощь были. Детский дом проработал до 1967 года. В 2010-ом на здании начальной школы № 90 была открыта памятная доска (снимок 2).
Воспитатель заступилась
В 1965 году воспитатель Зоя Муравьева получила письмо от воспитанницы Валентины Полевой. Круглая сирота, старательная, добросовестная девочка. Не очень красивая, с грубоватым мальчишеским лицом. На это в детском доме никто не обращал внимание. Здесь привыкли ценить людей не по внешности, а за их деловые и душевные качества. Подошел срок, и Валентину, окончившую восьмилетку, определили в Каменск-Уральское профтехучилище. Взволнованная и счастливая она уехала.
Ждали от нее писем, а их не было. Месяц, другой – воспитатели встревожились. И особенно Зоя Ивановна. У нее за плечами свой опыт. В свое время она сама была воспитанницей Шалинского детдома. Ей пришлось потом учиться в Перми. Она отлично помнит, как ей было трудно и одиноко на первых порах. Наверно, и Вале так же нелегко. Не дожидаясь, Зоя Ивановна сама написала в Каменск-Уральский. Ответ пришел быстро. Какое это было отчаянное письмо! И видно было, что писала его девочка, заливаясь слезами: «Тяжело, ох как тяжело мне. Я за себя теперь не ручаюсь. Наверно, что-нибудь с собой сделаю. Не хочу жить! Кому я нужна такая некрасивая? Меня тут все дразнят…». Ужасную тревогу вызвало это письмо в коллективе воспитателей. Все ходили расстроенные и не знали что предпринять. Зоя Михайловна Лаврентьева, директор детского дома, вызвала к себе Муравьеву.
– Слушайте, Зоя, вся надежда на Вас. Поезжайте в Свердловск, зайдите в комсомольскую газету, и пусть с вами пошлют в Каменск-Уральский корреспондента. Надо вмешаться. Пусть об этих варварских порядках узнает вся область. Как можно травить человека только за то, что он некрасив?! Да Валя-то очень красивой души человек. Они там ее не разглядели. И кто кроме нас за нее заступится? Она же ведь наша, кровная, можно сказать! Поезжайте, милая. Вся надежда на Вас!
Корреспондент из областной газеты с Зоей Муравьевой не поехал в Каменск-Уральский. Разобралась на месте сама. Досталось от нее воспитателям в училище. Она добилась, что вопрос о Вале Полевой разбирался на педсовете. Никто, оказывается, не знал, что Валя приехала из детдома. Всем, в том числе и ребятам из училища, стало стыдно. Один из воспитателей так и сказал:
«Спасибо вам, коллега, за урок. Мы все глубоко тронуты вашей заботой о своей воспитаннице. Наверное, не каждая мать способна вот так защитить своего ребенка. Эта девочка, как я теперь вижу, отнюдь не сирота. У нее есть свой родной дом и родные люди».
Директор, как мать
Зоя Лаврентьева проработала в детском доме с самого его основания, с 1945 года и до закрытия его в 1967 году, сначала воспитателем, затем бессменным директором (на снимке 4 с дочерью, внуком и мужем Дмитрием).
В поезде, следуя из Каменска-Уральского, Зоя Муравьева с сердечной теплотой думала о директоре Лаврентьевой. Все-таки хорошее, щедрое на доброту у нее сердце. Невольно вспомнилось, как глубоко человечно вела себя Зоя Михайловна, узнав о беде еще одной своей воспитанницы – Октябрины Вилисовой.
У девушки сложилась трудная судьба. После детского дома она получила профессию строителя в Перми. Хорошо работала. Вышла замуж, появились дети. Чудесные ребятишки – Саша и Лора. Но отец оказался подлецом. Саше было три года, а Ларисе пять, когда он бросил семью. Много было пролито слез, пошатнулось здоровье. Октябрина тяжело заболела. Узнав об этом, Зоя Михайловна поехала в Пермь. Она привезла подарки детям, горячие приветы от воспитанников и воспитателей. И увидела, что дело очень плохо. Вскоре Октябрина умерла. Зоя Михайловна вернулась в Шалю с Сашей и Лорой. И вот уже третий год они живут в детском доме. Лариса пошла в школу, закончила первый класс. И Саша растет. Очень добрый, душевный мальчик…
Во всяком случае, так эта ситуация увиделось автору материала со слов очевидцев.
Общий сбор
В июне 1982 года выпускники детдома со всех концов страны собрались в Шале. Моя мама, которая дружила с детдомовцами все свое детство, вспоминает, что это были незабываемые два дня. Столько встреч, разговоров, воспоминаний и слез ей до сих пор не пришлось пережить. Детдомовцы вспомнили всех своих наставников, первого директора – Ивана Балчугова, его преемника Александра Борисова, бессменного повара Матрену Журавлеву (тетю Мотю), воспитателя Владимира Верещагина и многих других.
Организовал встречу Николай Лобанов, ему очень помог директор 90-ой школы Михаил Оберюхтин. Среди выпускников, как всегда, блистали Люба Ильина (учительница, кавалер ордена Трудового Красного Знамени), Слава Никитин (слесарь, мастер спорта, Пермь), Николай Цыдилкин (слесарь вагонзавода и солист Нижнетагильской хоровой капеллы), Саша Кинев (заведующий ортопедическим отделением), Маша Овсянникова (лаборантка поликлиники), Рита Васева (чертежница), Тася Дементьева из молдавского города Тирасполь (техник-строитель), Римма Заболотских (сборщик велосипедов, Пермь), Лида Бобрикова (техник-строитель), Боря Кулик (инженер), Гера Васев (строитель), Клава Виштемова (мастер-рефрижераторщик из Севастополя), Юра Александров (летчик гражданской авиации), Клава Артюхина (библиотекарь Пермской областной газеты «Звезда»), Лора Шутегова (сотрудник Пермского Управления МВД), Валя Петухова (диспетчер аэропорта «Кольцово»).
Воспитанники никогда и ни при каких обстоятельствах не смогут вычеркнуть из своей памяти Шалинский железнодорожный детский дом, потому что считают его отчим домом, в котором они с первых и до последних дней своего пребывания в нем были окружены любовью, заботой и вниманием. Поэтому и отвечают они на вопрос: «Откуда ты?» одной гордой фразой: «Из детдома, из Шали!».
Яков РЕШЕТНИКОВ.
Фото Леонида ЛОГИНОВА и семейных архивов.
