Татьяна Георгиевна Мерзлякова.
– Татьяна Георгиевна, скажите, пожалуйста, наблюдали ли вы за ходом голосования на референдуме, что вы можете сказать?
– Мне Донецкая народная республика по рекомендации уполномоченного по правам человека Дарьи Морозовой доверили статус международного наблюдателя. Мы, получив этот статус, естественно, относились еще более внимательно. Если мы раньше только хотели помочь, разъясняли и сообщали, где и как надо голосовать, то потом уже и наблюдение пошло.
Первое, что я хотела бы сказать. Очень многие люди, которым мы помогали с 2014 года остановиться, обосноваться в Свердловской области, мне писали письма, что проголосовали, мне слали на телефон галочки – хотя я, конечно, этого не просила – как они голосовали «за». И это в первую очередь.
Вот Юлия Владимировна, есть такая женщина, она говорит: я буду звонить всем своим – не все, может быть, даже знают где (проголосовать). Я еще раз сказала: на нашем сайте написано, выслала ей на вотсап наши телефоны, наши места, куда надо прийти и проголосовать.
В принципе, звонков было тоже много. Предостаточно звонков прежде всего от людей, которые приехали сюда с 2014 года, но не утратили принадлежности к Донецкой, Луганской областям. Некоторые жители Херсонской области обращались к нам, потому что хотели бы проголосовать.
Это первая часть, вторая часть – это открытие участка: насколько это было все красиво. Приехали избирательные комиссии, Луганское и Донецкое сообщество принесло свою выпечку, какие-то красоты неимоверные — приехали поддержать. Вот знаете, до слез! Приехали поддержать наши представители культурных автономий области. Вот это все было красиво. Вопросов особых не было, кроме меня мои сотрудники, которые знают, что такое ПВР, побывали в ПВР, посмотрели. Например, 83% проживающих в ПВР в Нижних Серьгах проголосовали сразу же, когда было выездное голосование. Не голосовали только те, кто были в этот день на работе и, возможно, у них были возможности проголосовать в других городах, потому что работать уезжают в другое место.
Мы видели только свободное волеизъявление. Мы действительно видели только доброжелательное отношение, никто никого не заставлял голосовать, никто никого ни к чему не обязывал. Голосование проводили опять же жители Донецкой, Луганской, Херсонской областей. Мы нашли представителей всех территорий, которые голосовали на референдуме.
Мне очень понравилось коллега, студентка журфака, которая перевелась из Донецкого университета. Я бы хотела отметить УрФУ. Вуз очень активно принял мариупольцев и других ребят на продолжение учебы в нашем университете. Пресс-секретарь – такая живая и интересная девочка, которая успевала направлять в избирательные комиссии четырех территорий репортажи с нашего голосования.
Вчера были подведены итоги, участки закрыты, направлены результаты, но результаты, которых мы не должны были смотреть. У нас все упаковано и отправлено туда (на освобожденные территории).
– Все было легитимно?
– Конечно! Абсолютно все. Опыт голосования в Свердловской области велик, и где-то помогали наши избирательные комиссии – за это огромное спасибо, потому что помогали правильнее сделать. В принципе, они пользовались нашими же кабинками, которые у нас были, но и благодарна Дому добровольцев, который сопровождал именно вот это голосование таким радушным приветливым приемом.
Андрей Мозолин, директор Центра «Аналитик»:
«Людей на протяжении восьми с лишних лет бомбили и расстреливали? Восемь лет назад мы все видели огромное желание этих республик, я имею в виду прежде всего ЛНР и ДНР, части Украины, где преимущественно проживает русское население, воссоединиться с Россией. Оно у них было и восемь лет назад, и есть сейчас. Сегодня эта тема стала еще актуальнее, потому что вопрос идет уже не только о территориальной целостности этих республик, но и об элементарном выживании. И Россия в данном случае является гарантом этого выживания.
На тему прозрачности и легитимности в ходе голосования мы говорим в течение последних лет шесть достаточно много. Те же последние выборы, которые прошли в Свердловской области, они показали высокий уровень доверия именно к организации процедуры голосования. У нас страна единственная в мире, которая ведет видеонаблюдение в том или ином формате со всех участков. Поэтому доверие к результатам голосования, что на территории России, что в тех республиках, достаточно высокое. Да и западные комментаторы вопросы к процедуре не имеют — люди спокойно изъявляют свое отношение по данному вопросу».
Андрей Русаков, директор Центр европейско-азиатских исследований:
«Давайте начнем с того, что люди уже устали от неопределенности, потому что уже с 2014 года длятся боевые столкновения, нестабильность и так далее. Поэтому людям необходима была какая-то определенность, и за это они, собственно, и проголосовали. Честно говоря, никаких сомнений в итогах референдума у меня не было. Там проживает абсолютно лояльное к России население, которое неоднократно заявляло о своей готовности к референдуму. И референдумы уже проходили в 2014 году. Это не первый референдум как таковой в Луганской и Донецкой республиках. Учитывая, что тогда Россия принимала Крым в состав страны. По разным политическим соображениям эти референдумы остались без должного внимания. Поэтому это второй референдум. Понятное дело, что ситуация, к сожалению, только ухудшилась, люди попали в ситуацию полнейшей неопределенности. Хорошо, что мы оказывали этим людям гуманитарную помощь. Им нужна определенность, нужна безопасность и нужны социальные гарантии. В данных реалиях дать их может только Россия. Начнем с того, что ситуация уже обострилась. Она не стала лучше. Мы, живя здесь, мирной жизнью этого не очень понимаем. Но когда к любому гражданину прилетают бомбы, понятное дело, что надо как-то решать вопрос безопасности населения. Также надо понимать то, что нелояльные к России люди тоже уехали, которые не хотят видеть себя в составе нашей страны, нетолерантные к русской культуре и русскому языку.
Это было время, которое позволило определиться тем, кто хочет остаться на территории Донецкой и Луганской народных республиках, очевидно тяготеющих к России с 2014 года. По сути там осталось совершенно лояльное к России население, которое ждет от нее политической, социальной поддержки, интеграции и безопасности. Это и показала явка. Понятное дело, что российский паспорт для жителей освобожденных территорий это определенные социальные и иные гарантии — они надеются на получение всех официальных прав российского гражданина.
Эта ситуация не удивляет. Я предполагал такое итоги. Они ни для кого не стали большим сюрпризом. Референдумы прошли, давайте будем ждать продолжения, что из этого получится.
Неоднократно общаясь с беженцами, которые были здесь, я понял, что людям хочется простой мирной жизни. Им хочется иметь гарантии, быть уверенными в завтрашнем дне. И они в каком-то смысле связывают этот момент с Российской Федерацией».
Соб. инф.
